Деревянная скульптура – мудрая и теплая красота (Владимир Виленский) - Игорь Ивченко
Это было давно. В Одессе только начали появляться первые художественные галереи, я стоял в одной из них и беседовал с хозяином. Наш разговор прервал очередной посетитель - очень симпатичный молодой человек с умным, немного ироничным взглядом. Поставив на пол большую сумку, он извлек из нее несколько деревянных скульптур и альбом фотографий. Впечатление было ошеломительным. Работы, которые мы увидели, были исключительно музейного уровня. Там дело было даже не в отточенной технике. Там что ни вещь - новая идея, новая динамика, неожиданное, красивое решение. Так я познакомился с удивительно талантливым мастером, художником и просто обаятельным человеком Игорем Ивченко.
Прошли годы. Это были годы стремительного роста мастерства, годы все новых и новых успехов мастера, потому что на всех отечественных и зарубежных выставках его работы неизменно отмечались высокими наградами. И еще я понял, что в обозримом будущем фантазии художника не суждено пойти на убыль.
С детства любил лепить, вырезать. (Пример отца, который мастер на все руки.) Много читал, был членом авиамодельного кружка, где весьма преуспел. Потом окончил электромеханический техникум, был мастером участка на заводе, армию отслужил как надо, и, наконец, политехнический институт, специальность - робототехнические системы и комплексы, распределился в НИИ и тут... перестройка. Все пошло кувырком, а молодому папе надо было кормить семью. В это время случился кризис с сигаретами, и Игорь начал делать курительные трубки, украшенные резьбой. Получилось очень здорово, во-вторых, а во-первых, помогло смягчить кризис семейного бюджета.
А дальше? Кругом - печная разруха. Зарплата, если она и существовала, была, мягко говоря, минимальная. Но у Игоря к этому времени были уже наработки в его опытах в деревянной скульптуре. Речь, разумеется, не идет о курительных трубках.
В 1991 году прочитал в газете, что в Москве открыта выставка "Быт Италии", в которой был раздел резьбы по дереву. Решил поехать, посмотреть. Не из простого любопытства, интересно было сравнить, проверить себя, соотнести свои работы с увиденным. И с удивлением обнаружил, что, несмотря на очевидные промахи, многое он может лучше. И, самое главное, он понял, что нужно учиться.
На работу по специальности он не пошел, что в семье вызвало бурю, которую надо было превозмочь. Родители Игоря и его жены Ирины - люди старой закалки. Они не могли понять, как это молодой человек не ходит на работу. Резьбу по дереву они, разумеется, работой не считали. Любимым делом приходилось заниматься по ночам на кухне. Забегая наперед, могу оказать, что у него - мастера с европейской известностью - своей мастерской нет до сих пор.
В то трудное время, жена Ирина оказалась надежной опорой. Работая в институте за копеечную зарплату, она ни в чем не упрекала мужа. Она понимала его и поддерживала. Провидела, что ли? Женщины ведь часто провидят…
Но тут случилось закономерное чудо. Вот ту самую первую коллекцию, которую Игорь повез в Москву, купила солидная фирма. Не тем временам это были огромные деньги, которые вскоре обесценились, как и у всех, но Игорь понял - он становится мастером, и его работы чего-то стоят.Начались дни, полные трудов и учебы. Брал уроки, учился самостоятельно. Да, справки о специальном образовании у него нет. Но не каждый, имеющий диплом, сравнится с ним. Ирина поддерживает мужа не только морально. Игорь говорит, что где-то двадцать - тридцать процентов работы - прямой вклад его жены. Доводка, полировка - лучше всего могут нежные, умные женские руки. - Я, - шутит Игорь,- как большой мастер, сваял, а доводка это дело Ирины. У мастера уже другие планы...
Не нужно думать, что это взаимодействие такое безмятежнее. Жена не просто подмастерье, она, бывает, возвращает мужу скульптуру на доработку и свое мнение отстаивает со страстью и пониманием. Но споры никогда не заходят за рамки творческой конфигурации, потому в них рождается успех, которыми радует нас, зрителе., Они умеют делить не только радость, однажды случилась беда. Ирина и Игорь несли скульптуры из киностудии, где эти работы стали героями киносюжета. На обратном пути они оставили все работы, что у них были с собой, в галерее на том же Французском бульваре. К несчастью, как потом выяснилось. Пожар уничтожил галерею и все, что в ней было. Маленькое чудо помогло привести в порядок хоть что-то из оставшегося. А то, что произошло с большим деревянным распятием, которое Игорь создавал с такой любовью, может стать сюжетом мистического рассказа.
Это была боль, которая проходит не скоро. Во всяком случае, когда много времени спустя я заговорил об этом с Ириной и осекся, она, внешне спокойно, ответила, что об этом уже можно говорить - все, что можно выплакать, она уже выплакала.
Мы говорим с Игорем - почему дерево? Ведь бренный это материал по сравнению с камнем и металлом. Игорь не согласился со мной. Дерево - это теплый, живой, энергетически насыщенный материал. И еще, говорит Игорь, - я видел в европейских музеях, галереях, коллекциях очень много дерева и притом очень старого. Оно прекрасно сохранилось. Оно прекрасно хранится, если живет рядом с человеком. Веками! Вспомнить только деревянные иконостасы - многим более полутысячи лет! Надо только работать со знанием дела. И он работает. И дерево, убитое однажды бензопилой, оживает а его руках. Много работ уходит за рубеж. Иностранцам все это очень нравится, они пресытились вывертами, которые ничего, собственно, не выражают, не могут претендовать только на роль декоративного пятна. Такое не греет душу, не будит мысль, и глаз вскоре перестает замечать его, как пустое место. И дело не в направлении, не в том, какой "изм" можно придумать для произведения. Произведение должно отвечать критериям истинного искусства.
Игорь говорит, что его работа никогда не начинается с концепции. Сначала что-то эфемерное проявляется в сознании, оно вынашивается, становится зримым во многих эскизам, лепных моделях, и только потом в руке появляется резец. Из-под этого резца у Игоря, убежденного реалиста, вдруг может выйти триптих "Шепот ночного прибоя" - модерн в самом лучшем и красивом смысле.
Это не случайность. Это свидетельствует о неординарности, широте мышления мастера. Тематику его работ когда-нибудь будут классифицировать искусствоведы, им будет с чем разбираться...
Пока с уверенностью я могу выделить украинскую тему. Здесь ожившее дерево рассказывает и о смешном, и о героическом. Шесть фигур "Чумацкого привала" просто заставляют исследовать себя и улыбнуться, Один рассказывает походные байки, Есть такие, кто верят. Другой, почесывая темя, думает, наверное: "Слышал я уже этот треп. Сам горазд на такое". А вот этот предлагает от слов перейти к делу, потому что он рукой придерживает здоровенную бутыль в оплете. И, судя по этой компании, бутыль опустеет быстро...
Чуть в стороне - "Тарас Бульба". Прикованный, в цепях, в огне, но не сломленный.
Игорь - лирик, романтик, философ. Аллегория и метафора -вот язык, которому он обучил свои скульптуры. Иногда этот язык чеканен, иногда символичен, закодирован, но всегда красив.
Вот сложнейшая композиция "Мечты юнги". Эта композиция настолько красива, что даже желание разобраться в ней появляется у зрителя не сразу. Помните поговорку о солдате, который мечтает стать маршалом? Этот юнга пошел еще дальше.
И пусть он юнга, пусть пропах селедкой, И пусть он боцманом побит за рейс не раз...
Но в грезах этот парнишка - владыка морей, повелитель стихий, покоритель океанских чудовищ и... девичьих сердец.
На очередной "Марине" Игорь получил специальный приз, который можно считать главным - поездка в Голландию с выставкой в галерее известного галерейщика Хен-ка Оостерхау, с уик-эндом в Париже. В течение месяца Игорь и Ирина "проездили" по европейским музеям все деньги, предназначенные на ремонт новой квартиры. Правда, еще раньше в Европе оказались скульптуры Игоря. Они в Англии, Голландии, Германии, Бельгии... Даже в Японии. А недавно Ивченко получил персональное приглашение на большой арт-фестиваль в Киеве, посвященный десятилетию независимости Украины.
...Работает мастер. Работает, черпая вдохновение из того, что пульсирует внутри него. Но импульс может появиться с самой неожиданной стороны. А тут обнаружились новые источники. У Игоря есть полные собрания Высоцкого и Вертинского. - Когда нужна высокоэнергетическая подпитка, - говорит он, - я работаю под песни Высоцкого. Когда есть необходимость не то что расслабиться, а уйти в романтику, в мечту, тогда звучит Вертинский.
Сейчас Игорь задумал большой цикл - создать скульптуры, которые со стихами и песнями Вертинского образуют своеобразный ассоциативный ряд. Первые две работы уже готовы. Смотрю на диптих "Концерт Сарасате" и убеждаюсь в том, что не умещается мысль художника в чистой романтике. Не бывает ее, чистой, в жизни. Жизнь намного полней, больней, серьезней, Эти две скульптуры - именно об этом, У них даже оснований задуманы и выполнены как метафора. Удивительным, но закономерным образом эти основания взаимодействуют друг с другом, демонстрируя невыносимое единство противоположностей, На одном -скрипач с лицом неистовым и недобрым, держит смычок, как рукоять бича. А рядом - женщина, для которой звуки скрипки еще не смолкли, потому что они o единственное, что врачует ее истерзанную душу.
Игорь показывает мне "Шута", Конечно, и это не лирика, а могучий сарказм. Скульптуру надо обойти со всех сторон, внимательно высмотреть все детали. Они метафоричны. Они расскажут зрителю, что для этого шута символы власти o не более чем погремушка, что его нельзя оскорбить безнаказанно, что он с улыбкой, полной презрения, скажет правду любому владыке, что с такой же улыбкой он исполнит песенную дилогию Вертинского о том, как легко король теряет голову на балу и... на плахе.
А еще Игорь поэт, хотя и не считает себя таковым. О взаимоотношении, о взаимопроникновении его скульптур и его стихов нельзя рассказать в двух словах. Как-нибудь потом...
